Практическая задача расследования, рассмотрения и разре­шения уголовного дела состоит в том, чтобы установить обстоя­тельства дела в соответствии с тем, что имело место в действи­тельности, при этом:

• • государственные органы , должностные лица, дейст­вующие на стороне обвинения, обязаны использовать все предос­тавленные им процессуальные средства для обоснования доказа­тельствами выдвинутого против лица обвинения;
  • презюмирует невиновным и не обязан доказывать свою невинов­ность;
  • суд в состязательном процессе исследует доказательства, представленные сторонами, и разрешает дело по существу.

Полномочия суда отличаются от полномочий органов дозна­ния, следователя, прокурора. Назначение уголовного судопроизводства, его принципы, в первую очередь презумпция невиновности и состязательность, объясняют отказ в УПК РФ от возложения на суд обязанности установить истину по делу. Обязанность доказывать виновность обвиняемого лежит на том, кто эту виновность утверждает, т. е. на стороне обвинения.

Истине как цели доказывания в уголовно-процессуальной теории на протяжении десятилетий уделялось очень большое внимание, придавалось особое идеологическое значение, кото­рое должно направлять деятельность следователя, судьи. При характеристике истины, достигаемой в уголовном процессе, ис­пользовались такие высокие философские понятия, как «абсо­лютная», «относительная» истина. При этом практические зада­чи, поставленные перед следователем, прокурором, судом, обосновывались с этих методологических и идеологических по­зиций, а именно как доступность познания абсолютной истины применительно к обстоятельствам дела, устанавливаемым в уго­ловном процессе (или даже и применительно к квалификации преступления и назначаемой судом меры наказания).

В литературе последних лет к доступность познания истины выражено различное отношение.

Так, Ю. В. Кореневский исходит из чисто практического по­нимания истины в уголовном процессе, как соответствию выводов о происшедшем событии тому, что имело место в дейст­вительности, и пишет о неприемлемости философских характе­ристик истины («абсолютная» и «относительная» истина) к практической задаче, стоящей в уголовном процессе.

Противоположный взгляд на этот вопрос выражает Ю. К. Ор­лов, который считает, что все философские аспекты характери­стики истины в уголовном судопроизводстве и ее предмета не потеряли своего значения, и поэтому критикует УПК РФ за от­сутствие в нем норм, которые бы обязывали суд, наравне со следователем, прокурором при­нимать меры к установлению истины.

Если понимать истину в сфере уголовного судопроизводства как соответствие выводов следствия и суда фактическим об­стоятельствам дела , тому, что имело место в действительности, то для ответа на вопрос о том, может ли истина рассматривать­ся как цель доказывания, без достижения которой не может быть достигнуто назначение уголовного судопроизводства, не­обходимо обратиться к процессуальным средствам и процедуре доказывания в уголовном судопроизводстве.

Очевидно, что принцип презумпции невиновности и выте­кающие из него правила доказывания, обвиняемого на молчание (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК), право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и родственников, а также иные случаи освобождения лиц от обязанности давать свиде­тельские показания могут служить объективным препятствием для установления обстоятельств дела такими, какими они были в действительности . Устанавливая право на свидетельский им­мунитет, законодатель явно предпочел охрану лежащих в осно­ве этого иммунитета ценностей (презумпция невиновности, со­хранение родственных отношений и др.) установлению истины «любыми средствами». Записанное в Конституции РФ и разви­тое в нормах УПК правило о недопустимых доказательствах также является существенной гарантией прав обвиняемого и в то же время препятствием на пути установления истины любы­ми средствами.

Вопрос о истине как необходимом условии достижения на­значения уголовного судопроизводства должен рассматриваться с учетом различий требований, которые закон предъявляет к обвинительному и оправдательному приговору. По существу, об истине, понимаемой как соответствие установленных об­стоятельств дела тому, что имело место в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору. Обвинительный приговор не может быть основан на предполо­жении и постановляется лишь при условии, что в ходе судебно­го разбирательства виновность подсудимого в совершении пре­ступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК).

Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре, долж­ны быть достоверны, т. е. доказаны, обоснованы совокупно­стью доказательств. Поэтому доказанность обвинения, при ус­ловии строгого соблюдения закона, регулирующего правила со­бирания, проверки и оценки доказательств, дает основание считать установленные судом обстоятельства соответствующие тому, что имело место в действительности.

Убедиться в истинности полученного знания можно, лишь сопоставив знание с действительностью, что невозможно в уго­ловном процессе (проверить знание о преступлении опытным путем невозможно), поэтому при действии принципа свобод­ной оценки доказательств, приходит «решимость признать из­вестное мнение за истинное или и положить его в ос­нову своей деятельности» .

Состязательность судопроизводства невозможна без незави­симости суда. Суд, стремящийся во что бы то ни стало устано­вить истину, неизбежно переходит на позицию обвинения . Тем самым нарушается равенство сторон, а истина, вне состязания или в условиях, когда стороны были поставлены в неравное по­ложение, считается нелегитимной.

Поэтому для выполнения назначения уголовного судопроиз­водства, суд, постановляя приговор, должен быть убежден, что судебное разбирательство было справедливым, а убеждение су­да, выраженное в обвинительном приговоре, основано на уста­новленных с соблюдением всех правил доказывания обстоя­тельствах. Обоснованное убеждение, выраженное в приговоре (или ином решении), означает его доказанность, именуемую в теории уголовного процесса «формальной» или «материальной истиной». Эти достоверные знания, принимаемые за истину, дают право судьям (должностным лицам в досудебном произ­водстве) действовать в соответствии со своими полномочиями.

Правила вынесения оправдательного приговора не требуют доказанности невиновности лица , так как в силу презумпции невиновности «недоказанная вина есть доказанная невинов­ность». При этом принцип презумпции невиновности требует толковать неустранимые сомнения в виновности лица в его пользу (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК).

Доказанная «вне разумных сомнений» виновность лица, по­ложенная в основу обвинительного приговора, подлежит про­верке путем сопоставления сделанного вывода с имеющейся совокупностью доказательств, которые, в свою очередь, долж­ны быть проверены с точки зрения соблюдения процессуаль­ных и логических законов, при проверке и оценке доказа­тельств. Поэтому вышестоящий суд вправе отменять приговор не потому, что истина по делу не установлена, а потому, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции (ст. 389.15 УПК РФ).

В. БАЛАКШИН
В. Балакшин, кандидат юридических наук, Свердловская область.
Введение суда присяжных и первые процессы с их участием обнажили ряд проблем. При этом, возникнув в суде присяжных, некоторые из них были автоматически перенесены на "обычное" судопроизводство. В частности, подвергся ревизии устоявшийся взгляд на то, что целью судопроизводства и правосудия является установление объективной (материальной) истины. Началась реставрация ранее разделяемой только западными и некоторыми отечественными дореволюционными юристами позиции, согласно которой юридическое познание (в частности, о вине лица в совершении преступления) носит вероятностный характер. Так, методолог В. Никитаев пишет: "Объективная (материальная) истина есть фикция, точнее, юридическая фикция, позволяющая использовать Уголовный кодекс для постановления приговора: а потому ее сохранение как средства уголовного процесса предполагает, что на первое место будет поставлена процессуальная истина" (Никитаев В.В. Проблемные ситуации уголовного процесса и юридическое мышление // Состязательное правосудие: труды научно - практических лабораторий. М.: Международный комитет содействия правовой реформе, 1996). Под процессуальной истиной он понимает "соответствие судебного процесса (а значит, и его результата) требованиям процессуального права".
Таким образом, целью уголовного процесса определяется не объективная (материальная) истина, не то, что было "на самом деле", не истинные знания об общественно опасном деянии со всеми его объективными и субъективными характеристиками, а истина "процессуальная". Иными словами, событие, действие либо бездействие лица, пусть даже не происходившие в действительности, но установленные судом на основе доказательств, признанных им достоверными, доброкачественными.
Согласиться с такой точкой зрения, как, скажем, и с предложением о том, что вина лица в совершении преступления может быть доказана с "установленной законом степенью вероятности", трудно.
Цели и задачи уголовно - процессуальной деятельности в концентрированном виде сформулированы в ст. ст. 2 и 20 УПК. Ими являются: быстрое и полное раскрытие преступлений, полное, всестороннее и объективное исследование обстоятельств дела, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.
Самое нежелательное, что может иметь место в уголовном процессе, - привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновных.
Целью уголовно - процессуальной деятельности и доказывания, в частности, не может быть что-либо иное, кроме как установление объективной действительности, реальности, имевшей место в прошлом. Не абсолютной истины, ибо достичь ее невозможно, не относительной, ибо это повлечет нарушение прав участников процесса, другие нежелательные последствия, а истины объективной. Она предполагает наличие таких знаний и выводов об обстоятельствах дела, которые правильно отражают существующую вне человеческого сознания действительность. "Установить истину в уголовном процессе, - пишет П. Лупинская, - означает познать прошедшее событие и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу, в соответствии с тем, как они имели место в действительности" (Лупинская П.А. Уголовный процесс. Учебник. М., 1995. С. 129). Трудно не согласиться с выводами П. Лупинской и других ученых, придерживающихся такой же позиции. Остается лишь дополнить: обстоятельства совершения преступления (общественно опасного деяния) существуют объективно. Но существуют в прошлом и их невозможно изменить или каким-то образом трансформировать. Они либо имели место в действительности, либо их не было вообще. Другими словами, данные обстоятельства не могут и не должны ставиться в зависимость от наличия либо отсутствия доказательств, их подтверждающих и устанавливающих. Отсутствие доказательств не означает, что какого-то деяния не происходило. В такой ситуации не исключено обратное: деяние в действительности имело место, но доказательств этого не добыто. Или добыты такие, которые отражают его несколько искаженно. Если это так, то говорить об установлении по делу объективной истины и достижении цели доказывания нет оснований. Ибо до тех пор, пока знания дознавателя, следователя, прокурора, судьи не соответствуют действительности, не отражают реальность, цель доказывания нельзя считать достигнутой.
Бессмысленно и антинаучно отрицать очевидное. А именно, что в реальной судебно - прокурорской практике установить по каждому уголовному делу то, что произошло в действительности, невозможно. Встречаются случаи, когда постичь объективную истину по каким-либо причинам не удается.
Такой вывод, например, можно сделать, проанализировав постановление президиума Красноярского краевого суда от 11 июня 1996 г. по делу Г. Последний был осужден Кировским районным судом г. Красноярска по п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР за то, что он и неустановленный следствием гражданин, следуя в автомобиле ВАЗ-21063, совершили на его владельца З., сидевшего за рулем, нападение. Упомянутый гражданин применил в отношении З. газовый баллончик, а Г. в это время схватил З. за одежду и шею. Последний сумел освободиться и выскочить из кабины. Г. и гражданин, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, завладев автомобилем, уехали.
Отменяя приговор районного суда и определение судебной коллегии по уголовным делам, президиум указал: "При квалификации содеянного по п. п. "а", "б" ч. 2 ст. 146 УК РСФСР, суд исходил из того, что применение газового баллончика создавало угрозу для жизни и здоровья потерпевшего.
Однако в материалах дела и в приговоре нет каких-либо данных о степени опасности для жизни и здоровья потерпевшего в результате применения газового баллончика при нападении. Судебно - медицинская экспертиза о характере и степени тяжести телесных повреждений у З., полученных в результате применения содержимого в газовом баллончике, не проводилась, сам баллончик не обнаружен.
По показаниям потерпевшего З., телесных повреждений ему причинено не было. В деле отсутствуют данные об обстоятельствах приобретения газового баллончика и свойствах содержащегося в нем вещества. При таких обстоятельствах содеянное Г. надлежит квалифицировать как открытое хищение личного имущества граждан (грабеж), совершенное по предварительному сговору группой лиц, соединенное с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, т.е. по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР, действующей на момент совершения преступления" (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N 5. С. 17).
Из постановления Президиума следует, что действия Г. были переквалифицированы на менее тяжкое преступление не потому, что применение газового баллончика не создавало угрозы для жизни и здоровья потерпевшего, а потому, что данный вопрос ни органами предварительного следствия, ни судом первой инстанции надлежащим образом не был исследован. Пробелы, допущенные в процессе доказывания по данному делу, очевидны. Очевидно, однако, и другое: выводы судов всех инстанций вследствие неполноты исследования обстоятельств дела сделаны с определенной степенью вероятности. Ибо вовсе не исключено, что применение в отношении потерпевшего З. газового баллончика создавало угрозу для его жизни и здоровья и, следовательно, действия Г. вначале правильно были квалифицированы как разбой, а не грабеж.
Поэтому признать, что при расследовании и рассмотрении анализируемого дела установлена объективная истина и постановлен справедливый приговор, исходя из принципиальных положений теории доказательств, невозможно.
Напротив, анализ Постановления Президиума Верховного Суда РФ от 24 января 1996 г. по делу Б. дает основание для вывода о том, что в результате процессуальной деятельности органов предварительного следствия и суда объективная истина была достигнута. Приведенные в постановлении доказательства и аргументы, их тщательный, полный и совокупный анализ позволили сделать единственно верный вывод о том, что Б. путем обмана и злоупотребления доверием присвоил различные суммы денег, которые тратил на свои личные нужды, выплачивая вознаграждения посредникам за оказанные услуги, то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 147 УК РСФСР (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. N 2. С. 7 - 8). Здесь налицо совпадение объективной (материальной) истины и истины процессуальной!
Это, однако, идеальный вариант. Мы за то, чтобы он преобладал в судебно - прокурорской практике, чтобы объективная истина устанавливалась по большинству рассматриваемых судами уголовных дел.
Объективно же, в реальной жизни существуют оба варианта. Закономерно поэтому возникает вопрос: каким образом суду, определяя свою позицию по данному весьма актуальному вопросу, поступать в делах, аналогичных первому случаю?
Общество подошло к такому уровню правосознания, когда на законодательном уровне необходимо конкретизировать, во-первых, цель доказывания в уголовном судопроизводстве, а во-вторых, цель самого правосудия. Это крайне необходимо хотя бы потому, что в настоящее время де-факто "следственная и судебная практики - это разные практики" (Никитаев В.В. Указ. работа. С. 300). Возможности суда по выявлению и обнаружению доказательств значительно скромнее, чем органов дознания и следствия. Следовательно, на установление объективной истины должны быть нацелены в первую очередь органы, занимающиеся оперативно - розыскной деятельностью и производящие расследование по уголовным делам. Нацелены на то, чтобы добыть такие доказательства, в таком количестве и качестве, которые бы позволили получить знания об имевшем место общественно - опасном деянии, соответствующие действительным обстоятельствам.
Представляется, что целью правосудия следует определить достижение тождества объективной и процессуальной истин (идеальный вариант). В том же случае, когда очевидно, что объективная истина достигнута быть не может, поскольку органами расследования и самим судом полностью исчерпаны все предусмотренные законом меры по ее установлению, - во всяком случае должна быть достигнута истина процессуальная. То есть истина, которая вытекает и опирается на материалы уголовного дела, полностью соответствует имеющимся в нем, надлежаще и скрупулезно проверенным, исследованным и оцененным судом доказательствам.
Собственно, такое требование и закреплено в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре", согласно которому "обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены". Остается лишь надеяться, что данное требование будет распространено не только на обвинительные приговоры, но и иные судебные решения, включая приговоры оправдательные. Ибо принципы презумпции невиновности, состязательности сторон в уголовном процессе предполагают, что невиновность лица в совершении преступления также должна быть доказана, а оправдательный приговор не содержал бы "формулировок, ставящих под сомнение невиновность оправданного" (п. 17 Постановления "О судебном приговоре").
Такой подход позволил бы сориентировать органы расследования на принятии исчерпывающих мер по установлению объективной истины, а не довольствоваться формальным закреплением тех обстоятельств преступления, которые освещают потерпевший, подозреваемый, обвиняемый, если имеются данные о совершении преступления при иных обстоятельствах. Это способствовало бы исключению случаев фальсификации доказательств, оговоров и самооговоров - распространенных причин постановления неправосудных приговоров.
Внедрение же в практику стандарта доказанности "с установленной степенью вероятности" недопустимо. Итогом этого неизбежно станут серьезные ошибки в судебной деятельности.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ

"УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
"УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 N 1
"О СУДЕБНОМ ПРИГОВОРЕ"
Российская юстиция, N 2, 1998

Раздел П. Доказывание с точки зрения достижения истины. Цель доказывания

М. С. Строгович. Избранные труды.

т. 3. Теория судебных доказательств. Москва, издательство "Наука", 1991, с. 16-33

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТЕОРИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

ПОНЯТИЕ МАТЕРИАЛЬНОЙ ИСТИНЫ

[...] В решении проблемы материальной истины необходимо решительно устранить возможность узкоэмпирического, ненаучного и непринпиального подхода.

Совершенно недопустимо и ненаучно рассуждать так, что тео­ рия познания - это одно, а теория доказательств в уголовном про­ цессе - совсем другое, что связи между ними нет, что гносео­ логическая проблема - область философии, а учение о материаль­ ной истине в уголовном процессе - вопрос юриспруденции, су­ дебной практики, почему последний вопрос и должен решаться вне всякой зависимости от общефилософских положений.

Такая постановка вопроса ненаучна. Гносеологическая про­ блема истины имеет прямое практическое значение. К. Маркс писал: «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной ис­ тинностью,- вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действитель­ ность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действи­ тельности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос».

[...] При рассмотрении проблемы материальной истины в уго­ ловном процессе... следует... устранить возможность упрощен­ чества, механического перенесения общефилософских положений в сферу специальных вопросов уголовного процесса. Речь может и должна идти о решении вопроса о материальной истине в уголовном процессе на основе марксистско-ленинской теории познания, так как частная специальная процессуальная проблема материальной исти­ ны есть проблема познания судом определенных явлений действи-

тельности - факторов, событий, составляющих предмет рассматри­ ваемого судом дела.

Исходным положением учения о материальной истине в совет­ ском уголовном процессе должна быть... теория отражения, со­ гласно которой наши ощущения и представления являются слеп­ ками, снимками с действительности, в наших понятиях и суждениях находит свое отражение объективная действительность, ваше мыш­ ление может познать действительность.

[...] Истина есть соответствие наших представлений, мыслей объективной действительности. В сознании человека отражается объективная действительность, предметы, вещи, находящиеся вне этого сознания и существующие независимо от. .него. Ощущения, восприятия, представления человека являются образами объективно существующих вещей.

Истина - это соответствие «наших восприятий с лредметной природой воспринимаемых вещей». Истина есть объективная исти­ на, так как она означает верное отражение в сознании человека объ­ ективной действительности- того, что существует вне сознания воспринимающего человека и независимо от него.

[...] Марксистское понятие истины как объективной истины находит свое применение во всех отраслях науки и практической деятельности,в любом процессе Познания, какой бы объект ни под­ вергался исследованию, изучению.

Такая трактовка... истины... полностью применима к понятию материальной истины в уголовном процессе. Содержанием послед­ ней являются конкретные факты, события совершенного преступ­ ления, которое исследуется по тому или иному уголовному делу судьями.

Это событие, составляющее предмет исследования по уголов­ ному делу, является фактом, независимым от сознания исследую­ щего его судьи (как и следователя и прокурора), и задача судьи со­ стоит в том, чтобы правильно познать это событие, установить его так, как оно произошло в действительности. Установление в соот­ ветствии с действительностью события преступления, всех состав­ ляющих его фактов, действий совершивших его лиц есть достиже­ ние материальной истины. Если же события преступления не было (хотя первоначально казалось, что оно было), если привлеченное к уголовной ответственности лицо преступления не совершало - дос­ тижение материальной истины состоит в установлении отсутствия преступления, невиновности привлеченного лица.

Одним словом, материальная истина в уголовном процессе есть соответствие того вывода, к которому пришел суд, тому, что было в действительности. Разумеется (и мы на это уже указывали),

установление судом материальной истины по уголовным делам преследует не теоретико-повнавательные задачи, а практические задачи борьбы с преступлениями, но эта борьба является успешной только при том непременном условии, что цо каждому разрешаемому уголовному делу устанавливается материальная истина. Объектом судебного исследования по уголовному делу является отдельное кон­ кретное событие, случившееся в прошлом, в определенном месте и в определенное время, или несколько таких событий, группа их. Та­ ким образом, содержанием материальной истины по уголовному де­ лу является фактическое событие, действие, совершенное человеком (или допущенное им бездействие).

Задача суда не исчерпывается установлением отдельного конкретного события, факта: установленное событие необходимо правильно оценить политически и юридически, а эта оценка может быть произведена лишь с точки зрения принципов и правил, со­ ставляющих содержание социалистического права и социалисти­ ческого правосознания. Такой оценке в судебном деле подвергается факт или группа фактов, действие или совокупность действий, т. е. речь идет об отдельных событиях, происшедших в определенных условиях места и времени, которые должны быть установлены су­ дом так, как они совершались в действительности.

Таким образом понятие материальной истины относится к ус­ тановлению фактов, обстоятельств уголовного дела, но не к юри­ дической (уголовно-правовой) оценке, квалификации этих фактов п не к определению наказания за совершенное преступление. Квалификация преступления и определение наказания - это есть приме­ нение судом права к установленному в соответствии с дей­ ствительностью факту, т. е, имеет своей основой установленную по делу материальную истину.

Следует признать неправильным высказанное в нашей литера­ туре мнение, что материальная истина означает не только пра­ вильное в соответствии с Действительностью установление фактов, фактических обстоятельств дела, но и правильную юридическую оценку этих фактов судом, правильную их юридическую, уголовноправовую квалификацию и правильное назначение наказания. Такая точка зрения является ошибочной. Правильная общественнополитическая и юридическая оценка факта, деяния, преступления -- обязательное, необходимое свойство правильного судебного приго­ вора, но она не входит в понятие материальной истины.

По уголовному делу должна быть установлена истина, т. е. факты, обстоятельства преступления Должны быть установлены в полном и точном соответствии с действительностью. Эти уста­ новленные в соответствии с действительностью факты должны быть

правильно оценены, к ним должен быть правильно применен закон и из этого закона должны быть сделаны правильные выводы для дан­ ного случая (в смысле осуждения и наказания или оправдания обви­ няемого). Именно ввиду несовпадения понятия материальной исти­ ны, относящейся к установлению фактических обстоятельств дела, и понятия правильной юридической оценки установленных фактов ст. 15 Закона о судоустройстве различает понятия обоснованности и за­ конности приговора.

Рассматриваемая неправильная точка зрения настолько рас­ ширяет понятие материальной истины, что оно теряет свою опре­ деленность, и в нем смешиваются вопросы правильного установ­ ления фактов с вопросами применения норм права. При таком по­ нимании материальной истины последняя в значительной мере теря­ ет характер объективной истины, так как юридическая оценка факта и мера назначенного судом наказания зависят от действующего в данное время закона, от отношения судей к рассматриваемому ими деянию и от ряда других обстоятельств. Само же деяние, событие преступления и вина совершившего его лица ни в какой мере не за­ висят от судей, являются для них объективным фактом, который су­ дьи должны установить, познать таким, каковым он имел место в действительности.

Другой гносеологический вопрос, связанный с проблемой ма­ териальной истины,- это вопрос о ее познаваемости, о ее доступ­ ности для суда.

На первый взгляд такая постановка вопроса может показаться искусственной и излишней. Если имеются данные о совершении преступления, относящегося обычно к недалекому прошлому, есть свидетели, могущие удостоверить существенные обстоятельства, относящиеся к данному событию, есть вещественные доказательства и иные улики, почему же нельзя с несомненностью установить то, что было, убедиться в том, было ли совершено преступление и кем оно было совершено?

Общая гносеологическая проблема достоверности наших зна­ ний, способности человеческого сознания правильно отобразить, по­ знать предметы объективной действительности находит свое выра­ жение и в специальной области судебной деятельности, так как по­ знание судом исследуемых по уголовному делу фактов есть вид, ча­ стный случай познания явлений действительности. Если паше зна­ ние достоверно, если объективная истина доступна нашему созна­ нию, то может быть вполне достоверен и вывод суда о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц, т. е. материальная истина доступна для суда [...]

Гносеологические положения марксистско-ленинской филосо­ фии лишают всякой почвы утверждение о непознаваемости истины в любой области знания, равно как и в области осуществления пра­ восудия. Это вовсе не означает, что человек всегда познает истину, что все, что человек считает истинным, есть действительно истина. Человек способен познать истину, но может ошибиться, принять за истину ложь и за ложь истину. Истина доступна для суда, рассмат­ ривающего судебное дело, но суд может ошибиться принять за ис­ тину то, что истиной не является.

Признание доступности истины для суда не исключает воз­ можности ошибок суда, но оно отрицает неизбежность, неустрани­ мость таких ошибок и отказывает этим ошибкам в оправдании. Путь к материальной истине продолжает оставаться трудным и при такой постановке вопроса, но эти трудности лишаются всякой гносеологи­ ческой окраски и оказываются трудностями практического порядка, которые можно и нужно преодолевать. Эти трудности зависят в зна­ чительной мере от возможности в каждом отдельном случае с над­ лежащей полнотой исследовать фактические обстоятельства дела и собрать достаточные и доброкачественные доказательства, при по­ мощи которых можно установить с полной достоверностью те фак­ ты, которые составляют предмет исследования и от установления которых зависит правильное разрешение дела. Эти трудности могут быть более или менее значительны, но преодоление их целиком ле­ жит в пределах возможностей органов следствия и суда.

Марксистско-ленинская теория познания различает понятия абсолютной истины и относительной истины. В связи с этим возни­ кает вопрос о характере материальной истины в уголовном про­ цессе, является ли она абсолютной или относительной [...].

В «Анти-Дюринге» Энгельс писал, что существуют истины настолько твердо установленные, что всякое сомнение в них рав­ нозначно сумасшествию. Таковы истины: сумма углов треугольника равна двум прямым, Париж находится во Франции, человек без пи­ щи умирает с голоду, люди в обществе не могут жить не трудясь, люди до сих пор делились большей частью на господствующих и подчиненных, Наполеон умер 5 мая 1821 г. и т.д. Энгельс указывает, что подобные истины можно назвать вечными, окончательными, ес­ ли «применять большие слова к весьма простым вещам...» (gewaltige Worte auf sehr emface Dinge anzuwenden).

Подобные вечные истины Энгельс называет «плоскостями и общими местами худшего сорта» (Plattheiten щгс1 Gemeinplatze argsten Art). Подобных «плоскостей)) существует много, они об­ щеизвестны, с ними мы встречаемся на каждом шагу. Но это все же истины, объективные, абсолютные истины.

Говоря о такой истине, как то, что Наполеон умер 5 мая 1821 г., В. И. Ленин указывал, что «считать эту истину опровержимой в будущем нелепо». Когда «эмпириомонист» Богданов заявил, что по­ добные «плоскости» вообще нельзя назвать истинами, то В. И. Ле­ нин очень резко опроверг это утверждение и разъяснил смысл иро­ нического выражения Энгельса о плоскостях и общих местах: «Дю­ ринг направо, налево, по сложнейшим вопросам науки вообще и ис­ торической науки в частности, бросал словами: «последняя, оконча­ тельная, вечная истина». Энгельс его высмеял: конечно,- отвечал он,- вечные истины есть, но неумно употреблять большие слова (gewaltige Worte) относительно простых вещей».

В тех случаях, когда задача познания состоит в том, чтобы ус­ тановить отдельное событие, отдельный факт в, условиях опре­ деленного места и времени, если это событие, этот.факт установ­ лены правильно, точно в соответствии с действительностью - это есть объективная, абсолютная истина. Именно.потому, что задача познания в данном случае заключается только в установлении дан­ ного события, факта, достигнутая истина, будучи объективной, аб­ солютной истиной, тем самым лишается того характера банально­ сти, плоскости, который она неизбежно приобретает, если к уста­ новлению таких истин свести весь процесс научного познания мно­ гообразной и развивающейся действительности. Но в своей области эти истины имеют громадное значение [...]

Какие выводы следует сделать из положений марксистско-ле­ нинской теории познания для рассматриваемой нами проблемы ма­ териальной истины в уголовном процессе?

Прежде всего следует сделать тот вывод, что материальная ис­ тина есть объективная истина.

Этот вывод - об объективности материальной истины - яв­ ляется совершенно несомненным, иначе материальная истина вооб­ ще не была бы истиной.

Далее из учения марксизма-ленинизма об истинности наших знаний следует вывод о доступности материальной истины для су­ дей, разрешающих уголовное дело. Этот вывод также является несомненным. Действительно, если истина доступна человеческому познанию в естественных и общественных науках, в отношении сложных закономерностей развития природы и общества, почему же она недоступна для суда, в отношении определенного, конкретного факта, события, преступления, имевшего место в определенном мес­ те и в определенное время? Речь может идти только о трудностях практического свойства в отыскании истины по отдельным уголов­ ным делам, но никак не о ее недоступности, непознаваемости и т. п.

Иногда указывается на наличие некоторых специфических ус­ ловий, в которых происходит обнаружение материальной истины в деятельности следствия и суда - ограниченные законом сроки рас­ следования, пользование только юридически оформленными доказа­ тельствами и др. Но для юриста должно быть совершенно ясным, что подобные специфические условия и требования не только не препятствуют обнаружению материальной истины, но, наоборот, яв­ ляются гарантией ее обнаружения.

Остается последний вопрос - можно ли материальную исти­ ну, устанавливаемую по уголовному делу, определить как абсолют­ ную истину или, это относительная истина. Мы полагаем, что по­ скольку материальная истина есть объективная истина, то она есть истина абсолютная, если приговор суда полно и точно соответствует действительности, устанавливает факты так, как они в действитель­ ности произошли. Материальная истина и уголовном процессе озна­ чает, что судом правильно, в соответствии с действительностью, ус­ тановлено событие преступления и совершившее его лицо. То, что суд устанавливает в приговоре, должно быть абсолютно верно, не вызывать сомнений в своей истинности.

Действительно, если суд правильно разрешил уголовное дело, признал обвиняемого виновным в совершении того преступления, которое обвиняемый действительно совершил,- почему это не аб­ солютная истина? Именно такой она и является.

Против утверждения, что суд должен устанавливать в приго­ воре абсолютную истину, иногда выдвигают то возражение, что в приговоре не могут быть установлены с исчерпывающей полнотой абсолютно все, даже мельчайшие детали преступления. Возражение это неосновательно. Абсолютно всех деталей исследуемого события суд и не должен устанавливать, так как они не имеют значения для дела. Те же факты и обстоятельства, которые имеют существенное значение для дела, должны быть установлены совершенно точно, в соответствии с действительностью, так как без этого дело не может быть правильно разрешено. Абсолютно все о событии, являющемся преступлением, и о совершившем его лице суд вовсе не должен ус­ танавливать, но то, что суд должен установить для правильного раз­ решения дела, т. е. совершено ли преступление, какое именно, со­ вершил ли его обвиняемый,- это должно быть установлено абсо­ лютно верно.

Возможно, далее, что по тому или другому делу, те или иные факты преступных действий не удалось обнаружить.. Например, возможно, что по тому или иному делу удалось обнаружить не все факты преступлений, совершенные обвиняемым, или не удалось об­ наружить некоторых соучастников преступления. Это означает, что

в отношении таких необнаруженных фактов и лиц не удалось уста­ новить истину, но это вовсе не означает, что в части тех фактов и лиц, в отношении которых вынесен приговор суда, достигнута лишь относительная истина. Те факты, которые обнаружены, исследованы и которые суд устанавливает приговором, должны быть установле­ ны абсолютно правильно, иначе приговор будет необоснован.

В нашей юридической литературе было высказано мнение, что материальная истина в уголовном процессе - это относительная ис­ тина. Эта точка зрения неверна, и следование ей приводит ее сто­ ронников к совершенно неприемлемым выводам.

Решительно высказывается за признание материальной истины относительной истиной В. С. Тадевося.; Тадевосян пишет: «Об­ стоятельства многих исследуемых дел и результаты работы следова­ телей, прокуроров, судей и оказывающих им помощь в достижении материальной истины экспертов и других лиц, далеко не всегда дают возможность установить истину в полном ее соответствии с дейст­ вительностью».

«Следует ли отсюда, что, разрешая дело и не имея возможно­ сти установить абсолютную истину, суд должен считать ложью, за­ блуждением все то, что им установлено как максимальное при­ ближение к истине, как максимальная вероятность События?» -

Таким образом, Тадевосян утверждает, что материальной ис­ тиной может быть «максимальное приближение к истине», «мак­ симальная вероятность события». Но ведь основоположники марк­ сизма-ленинизма говорят об относительной истине как о прибли­ жении к абсолютной истине только в том смысле, что она неполна, не исчерпывает знания о предмете, не охватывает всех его свойств, а никак не в том смысле, что она устанавливает лишь вероятность су­ ществования предмета или вероятность принадлежности ему тех или иных свойств. Относительная истина - это не вероятное, а досто­ верное, хотя и неполное знание о предмете. А если паше знание о предмете не достоверно, а лишь вероятно - это не только не абсо­ лютная, по и пе относительная истина, а просто гипотеза, догадка, предположение.

Тадевосян относительность устанавливаемой судом истины истолковывает как вероятность того, что утверждает суд в при­ говоре, тем самым он, по сути дела, лишает материальную истину значения даже относительной истины. Это видно из следующих его слов: «Добросовестные судьи обычно не считают, что установленная ими истина является абсолютной, а те из них, которые внутренне убеждены в этом, нередко заблуждаются, как и всякий исследова­ тель». "

Абсолютно неверно утверждение автора, что добросовестные судьи выносят приговор, не будучи убежденными в его истинности; добросовестные судьи так никогда не поступают, они выносят при­ говор, присуждающий подсудимого к наказанию, только тогда, ко­ гда убеждены в-виновности подсудимого, когда считают свой вывод о виновности подсудимого истинным. Верно то, что судья, будучи убежден в виновности подсудимого, может заблуждаться, но в этих случаях имеет место не относительная истина, а заблуждение, ошибка, которая не делается истиной от того, что судья убежден, что это истина. Ошибка Тадевосяна заключается в том, что он ото­ ждествляет понятие относительной истины с вероятностью, предпо­ ложением, даже заблуждением. Но относительная истина - это объективная истина, только неполная, это истина, а не вероятность, тем более не заблуждение, не ошибка [...]

К каким выводам приводит точка зрения В. С. Тадевосяна об «относительности» материальной истины? Это видно из следующих его слов: «Политическим и практическим последствием такой тео­ рии, которая требовала бы от суда установления всегда абсолютной истины, а в противном случае считала бы необходимым оправдание обвиняемых, могло бы быть только ослабление органов государства в борьбе с преступностью».

Это положение абсолютно неверно, и оно находится в проти­ воречии с задачами социалистического правосудия. В. С. Тадевосян, как видно из приведенных выше его слов, допускает вынесение об­ винительных приговоров в отношении лиц, виновность которых не установлена с полной достоверностью, а лишь с вероятностью, ко­ торую он без достаточных оснований отождествляет с относитель­ ной истиной и потому лишает судебный приговор той его базы, ко­ торая обусловливает его справедливость и убедительность.

Про точку зрения В. С. Тадевосяна на страницах журнала «Коммунист» совершенно правильно сказано: «Подобное пони­ мание истины в судебной практике может привести к грубым на­ рушениям социалистической законности. Такого рода теоретические рассуждения, требующие отказаться от объективной достоверности судебной истины, оправдывают субъективизм и произвол в вынесе­ нии приговоров и решений, открывают лазейки для беззакония».

В нашей литературе была высказана и другая точка зрения - что материальная истина в советском уголовном процессе не есть ни абсолютная, ни относительная истина, она просто истина или объек­ тивная истина; философское различение понятий абсолютной истин­ ны и относительной истины не применимо к той истине, которая ис­ следуется и устанавливается судом по уголовным делам.

Такая точка зрения не решает вопрос, а просто обходит его. Поскольку сторонники этой точки зрения, признают, что мате­ риальная истина есть объективная истина, они тем самым рас­ пространяют на материальную истину гносеологическую концеп­ цию истины, а, сделав это, нельзя остановиться на. полпути и отказаться от рассмотрения материальной истины с точки зрения ее абсолютного или относительного характера. А если так, нет никаких оснований - ни теоретических, ни практических - без колебаний, твердо и решительно сделать вывод: истина, к которой стремится и которую должей установить... суд по уголовному делу, есть истина абсолютная; суд в отдельном случае может ошибиться, в этом слу­ чае не будет достигнута истина, а будет иметь место заблуждение, неправильный приговор; но... правосудие удовлетворяется лшшь достижением объективной, абсолютной истины.

[...] Критерием истинности наших знаний является практика. Практикой проверяется соответствие действительности наших зна­ ний, истинность теорий, взглядов, мыслей, суждений. В. И. Ленин писал: «...вне нас существуют вещи. Наши восприятия и представления - образы их. Проверка этих образов, отделение истинных от ложных дается практикрй». «Для материалиста «успех» человече­ ской практики доказывает соответствие наших представлений с объ­ ективной природой вещей, которые мы воспринимаем».

Именно практика дает возможность отличать истинные тео­ рии, суждения, представления от ложных... Является ли практика критерием истинности выводов следствия и суда об обстоятельствах уголовного дела, дающим возможность отличить материальную ис­ тину от ошибки, заблуждения? Несомненно, является - в том смысле, что сама практическая деятельность органов следствия, прокуратуры и суда, успешность их борьбы с преступностью, стро­ жайшее соблюдение ими законов, тщательность исследования об­ стоятельств разрешаемых уголовных дел, всесторонность проверки доказательств, применение научно-технических методов расследо­ вания уголовных дел и, более того, весь общественный, политиче­ ский и житейский опыт советских следователей, прокуроров и судей

Именно это обеспечивает обнаружение по делу.материальной ис­ тины и именно это доказывает, что по уголовным делам выводы следствия и суда истинны, соответствуют действительности.

Но, разумеется, критерий практики ни в коем случае не сле­ дует понимать упрощенно, В. И. Ленин указывал, что «критерий практики никогда не может по самой сути дела подтвердить или оп­ ровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого пред­ ставления».

В области судебной деятельности применение критерия прак­ тики для отделения истинных выводов от ложных имеет свои спе­ цифические черты, отличающие эту деятельность от научного ис­ следования в области естествознания.

Если ученый утверждает существование какого-либо закона природы, он может удостовериться в этом сам и убедить других по­ средством опытов, вызывая соответствующие явления природы, разъединяя и соединяя химические элементы, вновь и вновь про­ веряя причины возникновения того или иного явления или вы­ текающие из него следствия и т. п. Проверка опытом, практикой в различных формах имеет место в промышленности, в хозяйственной деятельности и т. д.

Но когда суд исследует обстоятельства отдельного уголовного дела и устанавливает наличие (или отсутствие) события преступ­ ления и виновность (или невиновность) обвиняемого, он лишен воз­ можности посредством опыта, эксперимента проверить истинность своих утверждений, выводов: нельзя повторить преступление, чтобы проверить, было ли оно и каким именно образом совершено. Мы не можем воспроизвести преступление для того, чтобы убедиться, что оно нами было правильно познано, не можем повторить совершение тех или иных действий участников преступления, чтобы проверить правильность принятой по делу версии.

То, что называется «следственным экспериментов», т. е. ис­ кусственным воспроизведением обстоятельств какого-либо события для проверки показаний свидетеля или обвиняемого, в некоторых случаях дает возможность объективной проверки исследуемого фак­ та (например, мог ли свидетель видеть такое-то событие, слышать такие-то слова, можно ли с такого-то места попасть из ружья в опре­ деленную цель и т. д.) Но такой опытный, экспериментальный спо­ соб проверки применим лишь в очень ограниченных пределах и ка­ сается лишь отдельных обстоятельств дела; к тому же достоверный результат может получиться лишь в отрицательном отношении (нельзя слышать, видеть, нельзя попасть в цель), в смысле же поло­ жительном этот эксперимент может дать лишь более или менее ве­ роятное предположение (можно видеть, слышать, можно попасть в цель, но не то, что данное лицо действительно видело, слышало, по­ пало в цель и т. д.). Так что «следственный эксперимент» как част­ ный прием следствия не меняет общего положения, что эксперимен­ тальным путем суд не может проверить истинность существования подлежащих установлению фактов, не может убедиться в том, дей­ ствительно ли обнаружена материальная истина.

Поэтому критерий практики, сохраняя все свое значение в во­ просах установления материальной истины по уголовному делу, за-

Органами предварительного расследования Колесов был обвинен в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта наркотического средства в крупном размере, а также в незаконной перевозке наркотических средств в крупном размере, т.е. преступления, предусмотренного п. «в» ч.3 ст. 228 УК РФ. Согласно обвинительному заключению, Колесов при неустановленных следствием обстоятельствах в неустановленном точно месте в районе Безымянной улицы в неустановленное время и у неустановленного лица приобрел без цели сбыта для собственного употребления наркотическое средство - кустарно приготовленный препарат из эфедрина общим объемом не менее 14 мл, которое хранил при себе в карманах одежды, носил и перевозил в принадлежащей ему автомашине «Опель -Кадетт». Примерно в 21 часов 10 минут 15 августа 2010г. он в состоянии одурманивания был задержан на ул. Безымянной для проверки документов сотрудниками милиции и доставлен в отделение милиции, где в присутствии понятых у него из правого кармана брюк был изъят флакон с жидкостью розового цвета, в котором находилось наркотическое средство - кустарно приготовленный препарат из эфедрина объемом 11 мл.

1. Была ли достигнута цель доказывания органами, осуществлявшими предварительное расследование? 2. Нужно ли устанавливать все признаки расследуемого события? 3. Каков характер истины, устанавливаемой в уголовном процессе

• 1. Цель доказывания я считаю была достигнута.
• 2. По моему мнению в данном казусе не обязательно устанавливать все признаки расследуемого события. Из казуса и так понятно что Колесов совершил преступление.

Преступление, подлежащее исследованию в уголовном судопроизводстве, представляет собой по отношению к расследованию и судебному разбирательству событие прошлого.

В связи с этим установление фактических обстоятельств преступления, имеющих юридическое значение, осуществляется путем ретроспективного познания, специфической формой которого в уголовном процессе является доказывание.

Целью доказывания как формы познания в уголовном провесе является установление истины, которая носит объективный характер.

Истина -- соответствие знаний и выводов действительности.

Установление истины по уголовному делу имеет большое не только теоретическое, но и практическое значение. От этого зависят права и свободы человека и гражданина, чьи интересы затрагиваются при производстве по уголовному делу, а также авторитет должностных лиц, осуществляющих правосудие

Истина в уголовном процессе -- соответствие выводов органов расследования и суда о фактических обстоятельствах совершения преступления обстоятельствам, которые были в действительности.

Понятие объективной истины неразрывно связано с понятиями обоснованности, вероятности и достоверности.

Обоснованность выводов означает их соответствие имеющимся в деле доказательствам.

Степень обоснованности выводов может быть вероятной и достоверной.

Вероятностные знания -- отражающие действительность предположительные знания и выводы, допускающие сомнение в их истинности.

Достоверные знания -- однозначно отражающие действительность знания и выводы, характеризующие полное и несомненное доверие к их истинности.

Следовательно, целью уголовно-процессуального доказывания является установление достоверной объективной истины.

В соответствии со ст. 85.УПК РФ.

Доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьей 73 УПК РФ.

Статья 73. Обстоятельства, подлежащие доказыванию.

• 1. При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
• 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);
• 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; истина доказывание уголовный процесс
• 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
• 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;
• 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;
• 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;
• 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;
• 8) обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со статьей 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, экстремистской деятельности (экстремизма), организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).

Статья 88. Правила оценки доказательств

1. Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

В статье на основе анализа положений Конституции РФ, уголовно-процессуального законодательства, судебно-следственной практики и юридической литературы рассматриваются сущность, содержание и проблемы истины в уголовном судопроизводстве.

Кругликов А.П. Ещё раз об истине в уголовном судопроизводстве // Современное состояние и проблемы уголовного и уголовно-процессуального права, юридической психологии. Секции «Уголовно-процессуальное право» и «Юридическая психология»: материалы Междунар. науч.-практ.конф., Россия, г. Волгоград, 13-14 дек. 2012 г.; сост.: И.С. Дикарев, А.В. Боровков, Е.И. Елфимова. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. С. 232-243.

Кругликов А.П.
Ещё раз об истине в уголовном судопроизводстве

Понятие, содержание и характер истины в уголовном судопроизводстве - предмет острых дискуссий среди научных и практических работников. Дополнительный толчок спорам придал подготовленный Следственным комитетом Российской Федерации законопроект«О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». Законопроект опубликован на сайте Следственного комитета РФ, пространное интервью о нем на страницах Российской газеты дал Председатель Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкин . Разумеется, установленный объем статьи позволяет лишь кратко осветить некоторые из вопросов, относящихся к истине в уголовном судопроизводстве.

К вопросу о понятии истины в уголовном судопроизводстве.

Прежде всегонеобходимо обратить внимание на тот факт, что значительное число научных и практических работников, хотя и исходит из выработанного философией одинакового определения объективной истины, как адекватного отражения действительности познающим субъектом, воспроизведение её такой, какова она есть вне и независимо от сознания , в то же время относящиеся к истине в уголовном судопроизводстве и выражающие одно и то же понятия, обозначает разными терминами .

Так, многие авторы в своих публикациях объективную истину, устанавливаемую в уголовном процессе, называют одновременно и «материальной истиной». Например, М.С. Строгович в своём двухтомном труде «Курс советского уголовного процесса» писал: «Материальная истина и объективная истина - это не разные понятия, а одно и то же понятие, термин «материальная истина» служит для обозначения объективной истины, а не чего-либо другого … Сам термин«материальная истина» применяется в советской теории уголовного процесса для того, чтобы выразить, что эта истина - действительная, подлинная истина, что выводы следствия и суда истинны тогда, когда они соответствуют действительности. В этом смысле понятие материальной истины противопоставляется формальной истине, под которой понимается соответствие выводов следствия и суда различным формальным условиям (например, наличие определенного количества свидетелей, удостоверение того или иного факта определенным документом и т. п.) .

Аналогичного взгляда придерживается иВ.Т. Томин. В одной из своих последних работ он указал, что в ней: «под термином материальная истина понимается объективная истина, познаваемая по уголовному делу допустимыми уголовно-процессуальным законом средствами (выделено В.Т. Томиным)» .

Здесь нельзя не отметитьтого обстоятельства, что термин «материальная истина» употреблялся, наряду с зарубежными авторами, многими отечественными учеными-процессуалистами ещё в досоветский период истории России. Например, профессор Императорского Московского Университета С.В. Познышев писал: «уголовный суд должен стремиться в каждом судимом деле раскрыть объективную, материальную истину , т.е. выяснить, каковы в действительности все могущие иметь значение для уголовной ответственности объективные и субъективные моменты, подлежащих рассмотрению событий. Понятию материальной истины противополагается истина формальная, заключающаяся лишь в соответствии решения известным данным, значение которых наперед установлено (напр., документами). Приговор уголовного суда должен вполне соответствовать обстоятельствам дела, как они сложились в действительности , он должен быть, так сказать, материально, а не формально истинен» (выделено мною - А.К.). Иными словами - приговор суда должен базироваться на обстоятельствах, имевших место в действительности, соответствовать этим обстоятельствам.И только тогда можно считать, что объективная истина судом установлена.

Уголовный процесс царской России, в период после принятия Устава уголовного судопроизводств 1864 года существенно изменился. Так, С.В. Бородиным было отмечено: «уголовный процесс в России приобрел новые качества, которые не уступали английскому или французскому уголовному процессу по возможностям, как тогда говорили, установления «материальной истины» по расследуемым и рассматриваемым уголовным делам» . Система формальных доказательств была отменена, предусматривалась свободная оценка доказательств по совести и внутреннему убеждению .

Что касается советского и последующего периодов истории России, то в уголовно-процессуальном законодательстве не предусматривалось использование системы формальных доказательств. Наоборот: в действующемУПК РФ в ч. 2 ст. 17 закреплено правило: «Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы»,ачастью 3 ст. 240 УПК РФ предписано: «Приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании».

Исходя из выше изложенного, возникают вопросы: «Насколько необходимо и целесообразно объективную истинуодновременно называть материальной истиной? Зачем одно и то же понятие обозначать разными терминами?»

Применительно к приведенной ситуации с терминами «объективная истина» и «материальная истина» можно привести суждение известных ученых-процессуалистов Н.С. Алексеева, В.Г. Даева, Л.Д. Кокорева: «…вряд ли есть необходимость в употреблении разных терминов по отношению к одному и тому же понятию…» .

По мнению теоретика права С.С. Алексеева, «недопустимо для обозначения одних и тех же понятий использовать разные термины» . Термин в науке,считают и другие авторы, должен отличаться однозначностью .

Изложенное позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что в настоящее время отсутствует необходимость объективную истину, устанавливаемую в уголовном судопроизводстве, называть материальной .

Установление объективной истины по уголовному делу - принцип уголовного процесса или его цель?

Многое из изложенного выше применимо по аналогии при рассмотрении вопроса о том, чем же является установление истины по уголовному делу - принципом уголовного процесса или его целью?

Данный вопрос не является новым: на организованном кафедрой уголовного процесса Московского юридического института ещё в 1952 году обсуждении вопроса о системе принципов уголовного процесса на объединенном заседании этой кафедры и кафедр уголовного процесса Института международных отношений и Всесоюзного заочного юридического института, несмотря на длительную дискуссию единого взгляда на систему принципов выработать не удалось. Как отметил Н.Н. Полянский, среди вызвавших при указанном обсуждении разногласия вопросов был и такой: не является ли включение в систему принципов уголовного процесса принципа объективной истины смешением понятий принципа и цели уголовного процесса (выделено мною - А.К.).

На наш взгляд, как было отмечено выше, нельзя одно и то же понятие обозначать разными терминами. Причем отдельные авторы установление объективной истины по уголовному делу считают одновременно и принципом уголовного процесса и его целью. Так, Т.Н. Добровольская один из разделов своей работы о принципах уголовного процесса назвала: «Принцип объективной истины», но в этом же разделе она пишет: «Установление истины по уголовному делу это, несомненно, прежде всего цель советского уголовного процесса» . Относительно точки зрения Т.Н. Добровольской, можно привести противоположное суждение Н.С. Алексеева, В.Г. Даева, Л.Д. Кокорева: «… объективная истина - это цель процесса, а одна и та же категория не может быть одновременно и целью и принципом» . Позицию этих авторов разделяют и другие ученые.

Например, И.Ф. Демидов отметил: «Категория «цель» отвечает на вопрос - на что направлена деятельность, категория «принцип» - как, каким образом она осуществляется» . По мнению Б.Б. Глазунова: «отождествление задач и принципов недопустимо, поскольку это - различные по своему содержанию и назначению правовые категории» .

С учетом приведенных взглядов, а также по изложенным выше причинам применительно к тому, почему объективную истину нельзя одновременно считать и материальной, нет оснований и для того, чтобы понятие «установление объективной истины по уголовному делу» считать одновременно и принципом и целью уголовного процесса .

Установление объективной истины по уголовному делу - единственная цель (задача)уголовного процесса или одна из его целей (задач)?

Отвечая на данный вопрос, следует исходить из того обстоятельства, что термины «цель» и «задача» являются синонимами .

О том, что установление объективной истины по уголовному делу не является единственной целью (задачей) уголовного процесса говорили многие авторы. Так, М.А. Чельцов писал: «Объективная истина в уголовном деле есть отражение фактов объективной действительности в выводах следователя и суда о наличии события преступления и о виновности или невиновности в его совершении привлеченного к уголовной ответственности. Однако установлением истины не исчерпываются задачи уголовного процесса . Суд должен по каждому делу постановить правосудный приговор» (выделено мною - А.К.). И.Б Михайловская отмечала: «независимо от законодательной формулировки цель уголовного судопроизводства представляет собой «набор» задач более конкретного содержания, которые находятся в иерархической связи .

И.Л. Петрухин говорил о «целях» уголовного процесса, обоснованно отождествляя их с задачами. Он полагал: «Новый УПК существенно видоизменил формулировку «предназначения», т. е. задач уголовного судопроизводства, поставив на первое место защиту прав личности, тогда как в прежнем кодексе предпочтение отдавалось охране публичных интересов, к которым относились быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных обеспечение правильного применения закона (ст. 2 УПК РСФСР). Это, скорее, задачи предварительного расследования, чем суда, поскольку суд не раскрывает преступления и не изобличает виновных (выделено мною - А.К.). В соответствии с УПК РФ (ст. 6) защита прав и законных интересов потерпевших от преступления предполагает не только создание для них благоприятных процессуальных условий на предварительном следствии и в суде, нои раскрытие преступления, установление виновного, взыскание с него причиненного ущерба. Другая задача уголовного судопроизводства - защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод, реабилитация невиновных (ч. 2 ст. 6 УПК РФ). Названные цели могут быть сведены к двум: достижение истины по уголовному делу и охрана прав личности при поисках истины. Обе цели одинаковы важны .

Приведенные взгляды ученых-процессуалистов и анализ уголовно-процессуального законодательствапозволяют, на наш взгляд, сделать вывод о том, что установление объективной истины по уголовному делу - одна (может быть, самая важная) из задач уголовного процесса . Данный вывод основан на положениях ст. 73 УПК РФ, закрепивших обязанность доказывания по каждому уголовному делу («подлежат доказыванию») событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства его совершения), виновность лица в совершении преступления, форму его вины, характер и размер вреда, причиненного преступлением, и др.

Причем, из приведенного текста УПК РФ, несомненно, следует вывод: указанные обстоятельства должны быть установлены именно такими, какими они были в действительности , а не предположительными илипридуманными следователем и руководителем следственного органа, как иногда бывает на практике.

В УПК РФ немало и других положений, направленных на установление объективной истины по делу. Так, частью 2 ст. 21 УПК РФ определено, что в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные законом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении. На всесторонность, полноту и объективность выяснения обстоятельств совершенного преступления направлены положения УПК РФ, закрепляющие необходимость установления по делу обстоятельств, как смягчающих ответственность, так и еёотягчающих (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Способствуют установлению истины по делу и закрепленные в УПК РФ права и обязанности участников уголовного судопроизводства - как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, а также действие в уголовном процессе принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ).

С учетом изложенного, можно сделать вывод, что отсутствуют основания для введения в УПК РФ так называемого «института установления объективной истины по уголовному делу». Данный институт, как это было показано выше,в УПК РФ уже есть.

О подготовленном Следственным комитетом РФ законопроекте о введении в УПК РФ института установления объективной истины по уголовному делу.

О сущности названного законопроекта дал пространное интервью Российской газете Председатель Следственного комитета РФ А.И. Бастрыкин .Объём статьи даёт возможность остановиться лишь на некоторых аспектах названного интервью и положений законопроекта.

К сожалению, приходится констатировать, что качество предварительного следствия, как отмечают многие научные и практические работники, за последние годы не улучшилось и даже стало ещё хуже. Выступая с докладом 27 апреля 2011 года на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, Генеральный прокурор Российской ФедерацииЮ.Я. Чайка, в частности, отметил: «Много проблем сложилось с качеством предварительного следствия. По-прежнему значительное количество уголовных дел возвращается прокурорами для дополнительного расследования. …Повсеместно следственными органами нарушаются конституционные права граждан. Среди наиболее часто выявляемых прокурорами нарушений - незаконное возбуждение уголовных дел, нарушение прав участников уголовного судопроизводства, необоснованное привлечение к уголовной ответственности» .

Основные причины сложившегося с качеством следствия положения известны - лишение прокурора многих полномочий по надзору за предварительным расследованием, слабая подготовка юристов в учебных заведениях и ряд других, анализ которых лежит за пределами рамок данной статьи. Но одну из причин низкого качества предварительного расследования, как представляется, из разряда главных, я отмечу: слабыйконтроль за расследованием уголовных дел со стороны руководителей следственных подразделений.

И что важно: внесенный законопроект, по нашему мнению, дает вескую базу для предположения о том, что основной причиной его подготовки и внесения является цель - «подключить» судей к расследованию уголовных дел и изобличению лиц, виновных в его совершении.

Основание для такого вывода вытекает из текста названного интервью А.И. Бастрыкина Российской газете. В нем подвергнуты критике положения статьи 14 УПК РФ, закрепившие принцип презумпции невиновности в уголовном судопроизводстве (а, значит, и соответствующие положения Конституции РФ и многих международных правовых актов). В законопроекте предлагается включить в УПК РФ правило о том, что «суд не связан мнением сторон и при наличии сомнений принимает необходимые меры к установлению фактических обстоятельств уголовного дела». При этом на председательствующего в судебном заседании должна быть возложена обязанность «принимать меры к всестороннему, полному и объективному выяснению всех обстоятельств уголовного дела».

То есть, следователи и прокурор в суде не смогли, а суд обязан установить все обстоятельства дела. Можно предположить, что после принятия законопроектаосновная обязанность по доказыванию виновности обвиняемого в совершении преступления ляжет на суд. А.И. Бастрыкин заявил также, что предложенным законопроектом предусматривается «открытый перечень оснований для возвращения судом уголовного дела прокурору».

А между тем в Концепции судебной реформы в Российской Федерации, одобренной постановлением Верховного Совета РСФСР 24 октября 1991 года, и положения которой официально не отменены и не изменены, обязанность суда возвращать уголовные дела для дополнительного расследования в случае их неполноты, а также обязанность восполнять пробелы предварительного расследования за счет самостоятельного поиска доказательств, были названы в числе рудиментов обвинительной роли суда .

Не соответствует действительностисодержащееся в интервью утверждение о том, что суду в сегодняшнем процессе отводится роль пассивного наблюдателя, и что суд не должен проявлять какую либо активность в собирании доказательств. Фактическое правовое положение суда свидетельствует об обратном: статьей 86 УПК РФ, носящей название: «собирание доказательств», суду предоставлено право собирать доказательства путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ. А, например,в соответствии состатьей 283 УПК РФ суд имеет право в процессе судебного следствия по собственной инициативе или по ходатайству сторон назначать судебные экспертизы. Где же при указанных обстоятельствах А.И. Бастрыкин увидел у суда «роль пассивного наблюдателя за противоборством сторон»?

Оценивая положения рассматриваемого законопроекта, необходимо помнить демократические достижения науки уголовного процесса в досоветский период истории России. И здесь как нельзя более уместно привести следующее мнение приват-доцента Томского университета И.В. Михайловского: «Для обнаружения преступлений, для преследования и изобличения преступников имеются другие органы власти, на обязанности которых и лежит собрать все необходимые данные и представить суду. И если эти органы плохо делают свое дело, то вся ответственность должна падать на них, а не на суд. Судья превратился бы в орган администрации, если бы проникся её принципом «оказания содействия всестороннему культурному благосостоянию народа» и стал бы конкурировать с обвинителем в раскрытии преступлений. …можно сказать, что в тот день, когда судьи принуждены были бы «оказывать содействие» власти в в преследовании преступников, собирая exoffcioдоказательства виновности и привлекая к ответственности по собственной инициативе, одним административным органом было бы больше, но суд, как охранитель законности, как защитник прав всех и каждого, как главный устой правопорядка, перестал бы существовать» .

Приведенные в статье суждения А.И. Бастрыкина и положения подготовленного Следственным комитетом РФ законопроекта противоречат общепризнанным международным канонам, Концепции судебной реформы в Российской Федерации, Конституции РФ и действующему УПК. Но уверенности в том, что данный законопроект не будет принят, нет. Здесь, как представляется,своё веское слово должен сказать Верховный Суд РФ.

О «юридической истине».

Рассматривая вопрос об истине в уголовном судопроизводстве, нельзя не затронуть, хотя бы очень кратко, вопрос об «истине юридической», существование которой признается многими авторами. Так, И.Б. Михайловская, отмечая, что новый УПК РФ расширил сферу диспозитивности, пишет: «Диспозитивность, позволяющая сторонам пользоваться предоставленными законом правами или отказаться т них по собственному усмотрению, влиять своими решениями на исход процесса и т. п., входит в противоречие с принципом публичности (официальности) и вынуждает законодателя искать компромисс между ними. В случаях, когда указанное противоречие решается в пользу диспозитивности, оценка законности приговора производится по критерию соответствия или несоответствия выводов суда материалам дела. Установление такого соответствия дает основание говорить о достижении истины юридической, а не материальной. Юридическая истина может соответствовать, а может и не соответствовать фактам, имевшим место в реальности» .

П.А. Лупинская полагала, что соблюдение установленной законом процедуры при собирании, проверке и оценке доказательств, проведении судебного разбирательства на основе принципа состязательности и равенства сторон лежит в основе понимания выводов суда как «истины юридической»или «истины материальной» (в смысле формирования убеждения на основе материалов дела)» .

Не имея возможности из-за ограниченного объема статьи подробно проанализировать приведенные и точки зрения других авторов о сущности «юридической» истины, лишь отмечу следующее.

Понимая и зная, что суды нередко принимают решения на основе имеющихся в уголовном деле материалах и рассмотренных в суде доказательствах, все же считаю, что нет оснований для существования какой-то особой «юридической истины». Понятие истины одно - соответствуют ли наши знания и выводы тому, что имело место в действительности или нет. Если соответствуют, то истина установлена.

Существование же «юридической истины» может привести, а на практике иногда и приводит, к фальсификации доказательств, на основе которых следователи и судьи принимают решения, утверждая, что истина (конечно же, «юридическая») установлена.

Объем статьи позволил лишь кратко осветить ряд содержащихся в ней положений, относящихся к истине в уголовном судопроизводстве, они нуждаются в дальнейшем исследовании.

См., например: Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. - 6-е изд., переработанное и доп. - М.: Политиздат, 1991. С. 169; Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. Учебник. Издание второе, переработанное и дополненное. - М. «Проспект», 1999. С. 120.

См.:Томин В.Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. М.: Издательство Юрайт, 2009. С. 208.

См.: С.В. Познышев. Элементарный учебник русского уголовного процесс. Издание Г.А. Лнмана. Москва, 1913. С. 29-30.